• Учредители
  • Редакционная коллегия
  • Контакты
facebook
email
  • Главная
  • О журнале
  • Авторам
    • Порядок публикации
    • Требования к написанию аннотаций
    • Порядок оплаты
  • Выпуски
    • Выпуск № 1
    • Выпуск № 2
    • Выпуск № 3
    • Выпуск № 4
    • Выпуск № 5
    • Выпуск № 6
  • Конференции
    • Православие и русская культура, 30 мая 2012 г.
    • Культурные и экологические ценности народов Евразии. 15 марта 2013 г.

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА СВЯТОСТИ В ТЕКСТЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ СВЯТОГО

17 Дек 2012
Администратор
0
жизнеописание, концепт святости, текст
  • Автор
  • Аннотация
  • Ключевые слова
  • И.В. Грекова,
    КГБОУ СПО «Бийский государственный музыкальный колледж», г. Бийск, преподаватель, аспирант Алтайской государственной академии образования им. В.М. Шукшина, grekova-inga@mail.ru
  • В статье рассматривается концепт святости и его языковая реализация в тексте жизнеописания святого. Показывается зависимость различных средств концептуального составляющего образа миссионера от жанра.
  • текст, жизнеописание, концепт святости

 

  • Author
  • Annotation
  • Keywords
  • Title
  • Grekova I.V.
  • Work is devoted to the analysis of the concept of sanctity in the sacred biography. The conceptual components of missionary image depend on a genre.
  • text, biography, the concept of sanctity
  • THE REPRESENTATION OF THE SANCTITY CONCEPT IN THE TEXT OF SACRED BIOGRAPHY.

 

УДК 63.3(4)

В настоящее время в лингвистике наметился интерес к таким видам дискурса, которые раньше не были предметом ее активного изучения. В данном случае речь идет о религиозном дискурсе. Ученых в первую очередь интересуют те тексты с религиозным содержанием, которые становятся достоянием широко круга читателей (и слушателей) и к которым проявляется интерес со стороны разных групп российского населения. Среди этих текстов значительное место занимает житийная литература – тексты, описывающие жизнь подвижников, которые были причислены церковью к лику святых в XX – начале XXI вв. Эти произведения стали относить к жанру жизнеописания, которое восходит к древнерусскому житию. Тексты с религиозным содержанием изучаются с разных точек зрения. Одним из важных направлений является описание концептуальной сферы религиозного сознания и ее языковая репрезентация в текстах.

Целью данной статьи является рассмотрение репрезентации в тексте современного жизнеописания концепта святости. В качестве примера мы взяли «Жизнеописание преподобного Макария (Глухарева) первоапостола Алтая» [Жизнеописание, 2009].

Для нас большое значение будет иметь такой важный признак текста как его коммуникативная направленность. При рассмотрении текста жизнеописания с точки зрения его коммуникативности, мы, в первую очередь, опираемся на понятие концептуальной структуры текста, которая находит в нем словесное воплощение.

Трактовке термина «концепт» посвящено большое количество работ [Кубрякова, 1996; Карасик, Стернин, 2007], но единого мнения по этому вопросу еще не сформировано. Под концептом, вслед за С.Г. Воркачевым, мы будем понимать «единицу коллективного знания/сознания (отправляющую к высшим духовным ценностям), имеющих языковое выражение и являющуюся одной из единиц мышления» [Воркачев, 2005]. Следовательно, концептуальное содержание сознания и текста эксплицируется именно через язык.

Заметим, что концепт может и не иметь обязательной связи со словом или другими языковыми сред­ствами вербализации. Концепт может быть вербализован, а может быть и не верба­лизован языковыми средствами.

В тексте жизнеописания концепт святости выражается при помощи номинативных полей, объединяющихся в следующие тематические блоки: благо, добро, смирение, кротость, самоотверженность, вера, учительство; благовоспитанный, благочестивый, сердечный, ласковый и т.д. Наличие большого количества номинаций того или иного концепта свидетель­ствует о высокой номинативной плотности дан­ного участка языковой системы, что отражает актуальность вербализуемого концеп­та для сознания народа [Карасик, Стернин, 2007].

Следует отметить, что концептуальные составляющие образа, передающие как портретное, так и внутреннее состояние святого, принимают в тексте различные формы, имеют разное категориальное значение. Если автор говорит о таком важном качестве святого человека как «смирение», то здесь наглядно проявляется некое постоянное качество, без которого человека к лику святых причислить невозможно. Другое дело, когда автор употребляет глагол «смирился». В этом случае уже проявляется процессуальность, делается акцент на том, что человек привел себя в это качество усилием воли, показывается его духовная борьба не только с окружающим миром, но и с самим собой.

В жанре жизнеописания, как и в жанре жития, концепт святости воплощается в первую очередь в образе человека и является, с нашей точки зрения, текстообразующим. От его воплощения зависит композиционное построение текста, его идейно-семантическое содержание, а также построение самого образа святого с помощью языковых единиц, выражающих духовное содержание как главнейшее свойство человека в жизнеописании [Болотнова, 2001].

М.Н. Казеннова в концепт святости включает следующие компоненты: вера в Бога и любовь к ближнему; постоянная молитва и пост; смирение, кротость и терпение; постоянное наблюдение за своими помыслами и действиями; послушание; от­сутствие всякого излишества и т.д. [Казеннова, 2007]. Перечисленные выше добродетели рождают особое отношение к смерти как началу новой жизни. Свидетельством обретения святости также является указание на различ­ные чудесные дарования, которые обретает подвижник, как награду за неустанный духовный труд. На наш взгляд, целесообразным будет добавить в этот список ряд положений, касающихся жизни именно святителя-миссионера. Это активная деятельность обучения грамоте и церковному писанию непросвещенных народов, перевод на их языки богослужебных книг, строительство храмов, постоянная борьба с природными стихиями и др. [Грекова, 2011].

Концепт святости является константой, обусловли­вающей появление так называемого житийного канона, предполагающего единообразное построение всех агиографических текстов. А значит, при описании языковых средств, которыми эксплицируется содержание концепта святости в структуре текста жизнеописания, мы можем говорить не только о новых языковых элементах, выбор которых, по нашему предположению, диктует сам текст, но и о сохранении жанрового единства различных вариантов житийных текстов.

Безусловно, время написания и сфера бытования жизнеописания, оказывают решающее воздействие на то, как концепт организует не только структуру произведения, но и языковые единицы, посредством которых выражает­ся. Прежде всего, это проявляется в употреблении синони­мических лексических единиц. Конечно, агиограф ориентируется на церковное представление о святости, утвержденное в традиции. Он не может изменить этих общецерковных понятий. Но конкретная историческая обстановка, окружающая святого, на наш взгляд, во многом оказывает влияние на написание и восприятие текста жизнеописания. В частности, рассматриваемое нами «Жизнеописание преподобного Макария (Глухарева) первоапостола Алтая» несет на себе отпечаток своего времени.

Концепт святости как когнитивная единица имеет свои формы выражения в тексте жизнеописания. Прежде всего, он имеет антиномийный характер, который проявляется с самого начала жизнеописания Макария Глухарева. Автор вводит противопоставление сразу, разграничивая мир святого и мир простого человека – доброта и праведность противопоставляется злости и греховности. Это два противоположных содержательных плана. Ведь, «святой» — это идеальный, проникнутый высокими чувствами человек, обладающий божественной благодатью, посвятивший свою жизнь церкви и религии, а после смерти признанный образцом праведной жизни и носителем чудотворной силы [Ожегов, 1995, 695]. А грешный – это человек, нарушающий религиозные предписания и правила, это нечто вредное, дурное, противоположное добру и святости в принципе [Ожегов, 1995, 141]. Следует обратить внимание на тот факт, что большая часть слов, составляющих идеальный образ человека в агиографической литературе, в современной языковой картине мира частично или полностью утрачивают отпечаток сакральности и переходят в обиходное употребление (мудрый, хитрый, блаженный, святой) [Завальников, 2004].

Итак, картина мира, эксплицируемая в жанре жизнеописания, формируется при помощи определенных контрастных характеристик. Религиозный художественный мир жизнеописания представлен в виде строгих ментальных и этических оппозиций: земное – небесное; истинное – ложное; обыденное – сакральное; любовь к Богу – страх перед Богом и т.д. Подобные антиномии являются, на наш взгляд, своеобразным каркасом, на котором строится содержательный план произведения. Мы постигаем сущность концепта не только через набор конкретных лексических единиц, но и через очевидное противопоставление таких признаков, вводимых в произведение как святость, послушание, детскость, духовное начало с одной стороны, и гордыня, грех, зависть, непросвещенность с другой.

Автор не просто вводит в текст данные антиномии, он наделяет их специфическими признаками, которые передают мировосприятие коренного населения. Ведь именно из жизнеописания мы узнаем, что в основе религиозных взглядов алтайцев-язычников прослеживается дуализм, то есть присутствие двух начал: светлого – Ульгень и темного – Эрлик. Следовательно, перед миссионером стоит непростая задача — открыть и передать народу понятие о всемогуществе Бога – Христа, то есть пробудить в их душе именно святое начало, благодаря чему человек сможет ощутить чувство свободы и открыть свое сердце божественному, праведному и вечному.

Антиномии в тексте жизнеописания могут проявляться и косвенно, что видим в следующем примере: «И его спокойный и ясный голос, точно обухом, ударил подлетевших на конях инородцев» [Жизнеописание, 2009, 18]. В этом предложении словно три части, которые может выделить читатель, оперируя своим когнитивным опытом, полученным в результате прочтения данного текста: 1) спокойный и ясный голос Макария Глухарева; 2) дерзкие и грубые инородцы; 3) «точно обухом» — ключевое, на наш взгляд, сочетание слов к пониманию данного противопоставления. В нашем сознании отчетливо выстраивается логическая цепочка: человек, причисленный к лику святых, наделен особой Божьей благодатью, особыми качествами, с которыми даже темное человеческое начало бороться не в состоянии. Это два разных полюса, и либо человек принимает учение миссионера, меняет себя, либо остается непросвещенным всю жизнь. То есть, через восприятие всех средств выражения концепта, формируется не только представление о святости, но и приходит осознание таких важнейших его компонентов, как кротость, любовь, терпение, доверчивость, бескорыстие, учительство, гуманность и т.д.

Важным моментом, на наш взгляд, является то, что антиномии могут выражаться в тексте и в форме диалога [Жизнеописание, 2009, 24]:

— Зачем идешь опять? – забыв долг гостеприимства, сказал он (Борис) с ненавистью. – Мне противно глядеть на тебя и речи твои мне постыли.

— А я тебя люблю, — сказал с кротостью отец Макарий, и сел, по обычаю, на крылечко, со своими кроткими словами о праведном Боге.

Весь смысл, все учение Божие заключил автор в речь Макария. Через нее он словно передает основную Заповедь Христа о любви к своему врагу.

Таким образом, антиномии, выражающие концепт святости, прежде всего, репрезентируются через систему отношений элементов понятийной сферы, которые связаны между собой не только прямым, но и косвенным образом в рамках текста жизнеописания. Они помогают точнее понять смысл такого явления, как «святость». К тому же, читателю иногда легче понять сущность концепта именно косвенно, в результате образного его восприятия.

Важной особенностью текста жизнеописания, отличающей его от жития, является то, что главным действующим лицом наряду с миссионером становится автор, который раньше непосредственным участником происходящего не был, а просто составлял житие и передавал его людям. Вышеприведенный диалог как раз и описан через восприятие автора.

«Миссионерская жизнь – это дорога, бесконечные переезды, порой по местам необычно диким и непроходимым, в любую погоду, не взирая ни на что», — говорит автор [Жизнеописание, 2009, 28]. А для этого приводит в качестве достоверности своих слов свидетельства протоиерея о.Стефана Ландышева, преемника святого Макария по Миссии. В этих свидетельствах представлено поведение Макария Глухарева в борьбе с природными стихиями: «А молнии, все продолжавшие сверкать ослепительными змеями, освещали речную пучину; на лицах моих спутников было тоже выражение страха и нерешимости, и только этот маленький сильный духом человек дернул поводья своей дрожащей лошади, и та покорно скользнула с берега в воду… Я помню эту минуту и теперь, ясно помню… он слабый и не молодой показал пример нам, молодым и сильным; его лицо, освещенное молниями, было кротко и покойно» [Жизнеописание, 2009, 30]. Данный отрывок текста являет собой ёмкую антиномию, обрамляющую словесный каркас формирования в сознании читателя концепта «святость». Макарий Глухарев «слабый и не молодой» с кротким и спокойным лицом, в то время как его спутники молоды и сильны, но с выражением страха и нерешимости на лице.

Также рассматриваемый нами концепт находит свое выражение в монологах, представленных проповедями святого, в диалогах миссионера с самим собой. Даже несмотря на то, что монолог – это одностороннее явление, автору через использование подобной формы удается нагляднее донести до читателя главную мысль.

Таким образом, в тексте жизнеописания концепт святости реализуется как прямо, так и косвенно. То есть, в тексте есть слова с прямым значением, которые непосредственно указывают на проявление святости, как правило, понятные читателю даже изолированно. Косвенное же восприятие требует от человека большего внимания и сосредоточенности, так как косвенное выражение концепта святости возможно понять только в системе, а не отдельно взятыми фразами и словами. О косвенном представлении концепта мы уже говорили ранее, но не следует упускать из виду специфическую и устаревшую лексику, окружающую образ святости и текст жизнеописания в целом: склеп, рясы, аскет, келья, просфора, раскольник, семинария, кончина и т.д. И не важно, что речь идет о современных святых, нельзя писать другим языком, он предопределен историей. Хотя новые элементы и вносятся, но в целом тенденция к сохранению стиля и канона не разрушается.

Прямое же воплощение святости представлено конкретными лексемами через описание внешности и духовного мира Макария Глухарева: «В семинарии инспектор Глухарев с его бескорыстием, гуманностью, честностью выгодно выделялся на общем фоне своих сослуживцев. Мягкий по природе, он чуждался всякой грубости и в свои отношения к воспитанникам ввел тон самый дружелюбный, самый сердечный, ласковый, обнадеживающий» [Жизнеописание, 2009, 7]. Отметим, что духовный облик святого выражается в тексте жизнеописания не только при помощи лексических и синтаксических средств, но и единицами морфологического уровня, в первую очередь благодаря словам разной частеречной принадлежности: «Такая доброта и смирение архимандрита имели благодетельное влияние на народ» [Жизнеописание, 2009, 28]; «Он заметно выделялся и скромностью и вместе отсутствием всякого подобострастия… и простотой, и безыскусностью обращения во время служения, и особенно кротким и приятным выражением в чертах лица. В глазах его светилось искреннее, благоговейное настроение души» [Жизнеописание, 2009, 54].

Именно при описании внутреннего состояния миссионера наблюдается скопление лексем, выражающих качественную его характеристику. Как правило, это сосредоточение в одном простом предложении однородных определений, последовательно идущих друг за другом. Это свидетельствует о том, что концепт святости, являясь текстовой доминантой, включается в произведение и получает свое распространение в разнообразных лексических единицах. В тех же местах, где говориться о том, сколько трудов и ответственности возлагается на плечи миссионера, наблюдается сосредоточение существительных, выполняющих глагольную функцию: «Миссионерам приходилось заниматься всем: обучением вере и навыкам земледелия, преподаванием грамоты детям и взрослым, поставками сельскохозяйственного инвентаря, продовольствия и одежды, лечением и даже принятием родов» [Жизнеописание, 2009, 52]. Отметим, что обилие повторов союза «и» создает особое стилистическое восприятие фрагмента. Это усиливает восприятие слов в тексте, придает особую семантическую экспрессию и динамичность. Как справедливо заметил В.П. Завальников, это своеобразные «интенсификаторы», репрезентирующие значение неустанной работы святого не только над самими собой, но и усиливающие активную миссионерскую деятельность [Завальников, 2004].

Заканчивая произведение, составитель не забывает отдать дань традиции. В заключение прописаны точные даты кончины преподобного, дни его памяти с последующим акафистом. Это происходит по причине того, что перед нами — церковная литература, которая сама диктует правила своего написания, ведь в текстах подобного рода раскрывается сущность не простого человека, а именно святого. Следовательно, мы видим зависимость лексических элементов, их связей и отношений от коммуникативного намерения автора и общей целевой программы текста. С помощью такого понятия, как «святость», в жизнеописании отражается концептуальная картина мира, которая является результатом всей духовной активности человека.

Лексический, семантический, смысловой уровень текста находится в отношениях взаимного подчинения: лексическая структура текста определяет его семантическую структуру, а семантическая – смысловую структуру текста. Читатель постигает смысл текста и образа в первую очередь через различные связи лексических единиц, поэтому они и имеют первостепенное значение для коммуникативной стороны текста, в частности плана интерпретации. Лексическая структура текста – это основа к пониманию текста, это форма репрезентации семантического и смыслового уровня жизнеописания [Болотнова, 2001]. Вся эта сложная система гармонизируется на морфологическом и синтаксическом уровнях текста.

Несмотря на то, что жанр жития с течением времени подвергся изменению, произведения, призванные выражать, нести единственную Божественную Истину, составляют некое единое смысловое пространство. И такое проникновение в смысловое содержание позволяет читателю понять мотивы, побуждающие автора писать так, а не иначе, понять все, что подразумевает писатель, внутреннюю логику его текстового сообщения. Этот уровень понимания включает и оценку языковых средств выражения мысли, использованных автором, которые, в свою очередь, опираются не только на сюжет, но и грамматический контекст. Это и структура предложения, и порядок слов, и предпочтение в употреблении того или иного времени, и использование определенных лексем или лексем в определенной последовательности, и отличительные эпитеты, — все то, что В.В. Виноградов называл «словесными рядами» [Виноградов, 1978, 186]. Это элементы стиля на всех языковых уровнях, которые находятся в отношении взаимодействия и взаимообусловленности: синтаксическом, лексическом, грамматическом, словообразовательном, звуковом, ритмическом.

Таким образом, текст жизнеописания является системой, состоящей из избирательно вовлеченных элементов, которые различными способами и на разных уровнях текста репрезентируют концепт святости, вступают в тексте в отношения взаимодействия и позволяют читателю сфокусироваться на его основной теме: святости преподобного-миссионера.

Библиографический список

  1. Болотнова, Н.С. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль. — Томск, 2001.
  2. Виноградов, В.В. Избранные труды. История русского литературного языка. — М., 1978.
  3. Воркачев, С.Г. Вариативные и ассоциативные свойства телеономных лингвоконцептов: монография. — Волгоград, 2005.
  4. Грекова, И.В. Жанр жития и жизнеописания святого: проблема тождества и различия // Наука и образование: проблемы и перспективы: материалы 13-ой Региональной научно-практической конференции аспирантов, студентов и учащихся. В 2-х частях. Часть 2. Бийск, 2011. — С. 16-19
  5. Жизнеописание преподобного Макария (Глухарева) первоапостола Алтая с акафистом. — Бийск, 2009.
  6. Завальников, В.П. Языковой образ святого в древнерусской агиографии (проблематика взаимной обусловленности лингвистического и экстралингвистического содержания языкового образа человека в определенной социокультурной ситуации): Дис. на соискание ученой степени канд.филол.наук .- Омск, 2003. 162 с.
  7. Казеннова, М.Н. Некоторые особенности бытования житийной литературы: вопрос эволюции жанра // Церковь и проблемы современной коммуникации: сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции. Нижегородская Духовная семинария, 5-7 февраля 2007. — Нижний Новгород, 2007.
  8. Карасик, В.И. Антология концептов. — М., 2007.
  9. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов.- М., 1996.
  10. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. — М., 1995.

 

Referents

  1. Bolotnova, N.S. Kommunikativnaya stilistika khudozhestvennogo teksta: leksicheskaya struktura i idiostilj. — Tomsk, 2001.
  2. Vinogradov, V.V. Izbrannihe trudih. Istoriya russkogo literaturnogo yazihka. — M., 1978.
  3. Vorkachev, S.G. Variativnihe i associativnihe svoyjstva teleonomnihkh lingvokonceptov: monografiya. — Volgograd, 2005.
  4. Grekova, I.V. Zhanr zhitiya i zhizneopisaniya svyatogo: problema tozhdestva i razlichiya // Nauka i obrazovanie: problemih i perspektivih: materialih 13-oyj Regionaljnoyj nauchno-prakticheskoyj konferencii aspirantov, studentov i uchathikhsya. V 2-kh chastyakh. Chastj 2. Biyjsk, 2011. — S. 16-19
  5. Zhizneopisanie prepodobnogo Makariya (Glukhareva) pervoapostola Altaya s akafistom. — Biyjsk, 2009.
  6. Zavaljnikov, V.P. Yazihkovoyj obraz svyatogo v drevnerusskoyj agiografii (problematika vzaimnoyj obuslovlennosti lingvisticheskogo i ehkstralingvisticheskogo soderzhaniya yazihkovogo obraza cheloveka v opredelennoyj sociokuljturnoyj situacii): Dis. na soiskanie uchenoyj stepeni kand.filol.nauk .- Omsk, 2003. 162 s.
  7. Kazennova, M.N. Nekotorihe osobennosti bihtovaniya zhitiyjnoyj literaturih: vopros ehvolyucii zhanra // Cerkovj i problemih sovremennoyj kommunikacii: sbornik stateyj po materialam Mezhdunarodnoyj nauchno-prakticheskoyj konferencii. Nizhegorodskaya Dukhovnaya seminariya, 5-7 fevralya 2007. — Nizhniyj Novgorod, 2007.
  8. Karasik, V.I. Antologiya konceptov. — M., 2007.
  9. Kubryakova, E.S. Kratkiyj slovarj kognitivnihkh terminov.- M., 1996.
  10. Ozhegov, S.I. Tolkovihyj slovarj russkogo yazihka: 80000 slov i frazeologicheskikh vihrazheniyj. — M., 1995.

Статья поступила в редакцию 28.05.12

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Facebook
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Twitter
Опубликовать в Яндекс
Об авторе

Оставить комментарий Отменить ответ

*
*

captcha *

Главная > Выпуск № 5. > РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА…

Перевести / Translate to


Выпуски журнала

  • Выпуск 1.
  • Выпуск 2.
  • Выпуск 3.
  • Выпуск 4.
  • Выпуск 5.
  • Выпуск 6.

Рубрики журнала

  • НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ВРЕМЕН И СМЫСЛОВ

Теги

Алтае-Саянский экорегион Алтай Алтайский заповедник Алтайский край Барнаул Телецкое озеро Тенгри Экология и культура диалог культур духовность евразийство инкультурация интеграция интегрированные уроки компьютерные технологии концепт культура культурное пространство культурные ценности культурологический подход лингвокультурология молодежное экологическое движение музей наука православие религия самореализация светская культура символ синергетика социальное проектирование тенгрианство традиционная культура философия христианство шаманизм эзотерика экологическая культура экологические акции экологический туризм экологическое воспитание экологическое образование экологическое сознание экология язычество

У вас есть вопрос или предложение?

  1. Как к вам обратиться? *
    * Пожалуйста, введите ваше имя
  2. Введите Email для ответа *
    * Пожалуйста, введите ваш Email
  3. Ваше сообщение *
    * Пожалуйста, введите сообщение
0 Followers 91 Fans

Наши твиты

  • Twitter feed loading
  • О журнале
  • Редакционная коллегия
  • Учредители
  • Авторам
    • Порядок оплаты
    • Порядок публикации
    • Требования к написанию аннотаций
  • Контакты
Яндекс.Метрика

2010. Электронный научный журнал «ЕВРАЗИЙСТВО: ФИЛОСОФИЯ. КУЛЬТУРА. ЭКОЛОГИЯ»